ЧТО ТАКОЕ ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ ИМПЕРИАЛИЗМ?

Термин «экологический империализм» используется в разных значениях. Так, в широком понимании экологический империализм – это антропоцентрическая политика, направленная на установление человеческого контроля над всеми видами живых организмов и на покорение природы: пустыни превратить в сады, всех «вредных» организмов уничтожить, леса заменить плантациями по производству древесины и т.д.

В более узком понимании термин «экологический империализм» используется профессором Техасского университета А.У. Кросби. Его фундаментальная работа так и называется «Экологический империализм: трансатлантическая миграция западных европейцев как биологический феномен» (Crosby A.W. Ecological Imperialism: The Overseas Migration of Western Europeans as Biological Phenomenon // The Texas Quarterly. – V.21. – 1978. – P. 10-22). В данном случае под экологическим империализмом понимаются катастрофические инвазии чужеродных видов, наносящие экологический ущерб местным экосистемам.

А. Кросби рассматривает вторжение европейского комплекса организмов (а – люди; б – животные, тесно связанные с людьми – как полезные домашние животные, так и зловредные паразиты; в – патогенные микроорганизмы, вызывающие болезни человека; г – растения-сорняки) в Америку и Австралию. Этот комплекс (А. Кросби называет его экосистемой, но в правильнее будет использовать термин биоценоз), упрощенный за счет перевозки через океан, но отточенный тысячелетиями борьбы за выживание в уникальной среде, которая формировалась в Европе с неолита.

А. Кросби (1978) цитирует маори: «Как клевер истребил папоротник, а европейская собака маорийскую собаку, как маорийская крыса была уничтожена европейской крысой, так и наш народ будет постепенно вытеснен и изничтожен европейцами».

Окультуренный новозеландский ландшафт:

Причина уязвимости Америки, Австралии, Новой Зеландии и т.д. находится в истории биосферы – в  движениях литосферных плит, которые привели к изоляции этих материков и островов от огромного европейско-африканско-азиатского мира. Миграции европейцев восстановили исходное экологическое единство распавшейся Пангеи. Полная изоляция Америки наступила не так давно – в конце последнего оледенения, когда был затоплен Берингов мост. Тем не менее, именно после этого и сформировался непобедимый европейский биоценоз.

Распад Пангеи в разгаре - позднемеловая эпоха:

Перевезенный по частям через океан европейский биоценоз осваивался в близких по климату условиях и преображал целые ландшафты. В ходе этого процесса вымирали как отдельные виды животных и растения, так и целые биомы. Местные американские, австралийские и прочие природные и антропогенные ландшафты замещались европеоидными антропогенными ландшафтами.

Схожие представления можно найти у Д. Даймонда в книге «Ружья, микробы и сталь. Судьбы человеческих обществ». Суть книги Даймонд выразил в вопросе новогвинейца Яли: «Почему вы, белые, накопили столько карго и привезли его на Новую Гвинею, а у нас, черных, своего карго было так мало?» Или другими словами: почему именно в Европе образовался столь агрессивный комплекс из людей, микроорганизмов, культурных животных и растений, который разрушает туземные человеческие цивилизации, прямо или косвенно губит туземную биоту, захватывая острова и целые материки. Даймонд в своей книге пытается ответить на этот вопрос.

Если  А. Кросби смотрит на человеческую историю взглядом эколога, то у Д. Даймонда – в значительной степени придерживается точки зрения географического детерминизма.

В истории человечества можно найти множество примеров «экологического империализма»:

кроманьонцы, ликвидировавшие неандертальцев, мамонтов, пещерных медведей, гигантских ленивцев и т.д.;

полинезийцы, преобразовавшие экосистемы островов Океании.

http://geoecograph.blogspot.com/2014/05/blog-post.html

http://geoecograph.blogspot.com/2014/12/Ostrovnoj-jeffekt-Chatem.html

Следуют также заметить, что проявления такого «экологического империализма» не является прерогативой человека. Еще до появления человека произошло событие, получившее название Великий Американский обмен. Южная Америка почти весь кайнозой находилась в изоляции от других континентов. Южноамериканская флора и фауна эволюционировали сами по себе.

И вот в начале плиоцена образовался Панамский перешеек, соединивший обе Америки. Результатом контакта между североамериканской и южноамериканской фаунами явилось вымирание южноамериканской фауны – исчезли крупные травоядные животные, хищные сумчатые и птицы.

Рассмотрим результаты вторжения европейского комплекса организмов: людей, домашних животных, патогенных микроорганизмов и растений.

За несколько сотен лет из Европы на завоевание мира отправилось более 60 миллионов человек и сейчас за пределами Европы живет не менее 250 миллионов европейцев. Они завоевали Северную Америку, часть Южной Америки, Австралию, Новую Зеландию «демографически» («демографическое завоевание»). Другие места европейцы захватили экономически и технологически, но демографически были поглощены местным населением – Мексика, Бразилия, Индия, Нигерия и т.д.

Популяционные взрывы европейцев совпадали с популяционными катастрофами аборигенов. Ч. Дарвин писал: «…куда бы ни ступила нога европейца, смерть начинает преследовать туземцев…».

Демографическое завоевание предопределялось триумфальным распространением европейских технологий сельского хозяйства, которое является ведущим фактором формирования антропогенных ландшафтов. Огромные территории лесов и саванн были трансформированы в европеизированный антропогенный ландшафт благодаря земледелию и скотоводству. На первом этапе новые территории наводнялись европейскими животными, многие из которых дичали и становились компонентом природных экосистем. Уже к 1600 году (!!!) гигантские стада одичавших лошадей и быков паслись в степях и саваннах Америки. Леса востока Северной Америки населили одичавшие свиньи, собаки.

В Австралии первые поселенцы привезли домашний скот в конце 18 века. К 1836 году только овцы достигли численности в миллион голов.

Кроме, «полезных» животных с человеком прибывали «вредные», например, крысы. В новых мирах крысы также быстро размножались и расселялись, вытесняя из «крысиной» экологической ниши аборигенов.

Как отмечает А. Кросби, ни один из европейских мигрантов не достиг такого колоссального успеха в заморских странах, как патогенные микроорганизмы. Везде, где селились европейцы, привезенные микроорганизмы порождали среди местного населения катастрофические эпидемии оспы, кори, тифа и т.д.

Четвертый компонент – растения. Европейские растения продвигались вместе с первыми поселенцами, иногда даже опережая их. Так, мятлик луговой распространился в умеренном поясе Северной Америки так быстро, что считался местным растением. Уже к 19 веку европейские травы радикально поменяли состав степных сообществ южноамериканской пампы.

 Один из наиболее агрессивных видов – подорожник большой, который индейцы назвали «нога англичанина».

Люди, домашние животные, патогенные микроорганизмы, растения из Старого Света захватывали новые страны часто в симбиозе друг с другом. Так, фермеры со своим скотом, нарушая местные растительный покров (вырубая леса, распахивая почву), способствовали вторжению европейских растений. Микроорганизмы истребляли туземцев, открывали дорогу фермерам, освобождали для них земли и т.д.

Вот такой экологический империализм.

Продолжение следует….